Тайны любви мужчины к мужчине будоражили умы ученых и мудрецов во все времена. Фрейд стал первым кто предположил, что истоки гомосексуальности могут быть разными у разных людей. Его ученик Шандор Ференци в 1911 году сделал попытку подробно исследовать причины этого явления в работе «К нозологии мужской гомосексуальности». Прошло сто лет, что изменилось в понимании этого вопроса?

Приступим к разбору статьи, Ференци пишет: «Мне всегда казалось, что термин «гомосексуальность» охватывает слишком разнородные и, в сущности, не взаимосвязанные психические аномалии. Сексуальные отношения с партнерами собственного пола — это ведь только симптом, который может быть формой проявления различного рода болезней и нарушений развития, а иногда и нормальной душевной жизни. То есть с самого начала мне казалось невероятным, что все, что сегодня подразумевается под общим термином «гомосексуальность», является чем-то единым с клинической точки зрения. Например, два пресловутых типа гомосексуальности — «активный» и «пассивный» — до сих пор понимали как проявление в двоякой форме одного и того же состояния, как будто это само собой разумеется; относительно того и другого говорили как об «инверсии» полового инстинкта, о «противоположном» ощущении пола, о «перверзии», и никто не подумал о том, что здесь, возможно, два различных болезненных состояния смешиваются в одно только потому, что у них имеется общий симптом, бросающийся в глаза. Однако уже поверхностное наблюдение этих двух типов гомоэротичности показывает, что они — по меньшей мере в «чистых» случаях — принадлежат к совершенно различным симптомокомплексам, что «действующий гомоэротик», и гомоэротик «страдательного залога» представляют собой разные типы людей по самой своей сути».

В данном куске важная мысль это то, что мужчины, которым нравятся мужчины – широкая клиническая группа. Ференци делает первый шаг в сторону того, что нельзя всех объяснять как «порожденных негативным Эдиповом комплексом». Но отмечу, что деление всех гомосексуальных мужчин на активных и пассивных является, по сути, цирковым трюком – ведь на самом деле, так дела не обстоят. Во-первых, есть универсалы, которые любят и активную роль и пассивную, во-вторых, женственный мальчик может предпочитать активную роль, а «брутальный самец» – пассивную. В третьих, простата может не только пассивно принимать, но и активно удерживать. Поэтому данная статья Ференци интересна тем, что стала первой верхой в понимании неоднородности этого процесса, но мы не будем удовлевторяться простым делением мужчин, которые предпочитают мужчин на «черных» и «белых», т.к. это стереотип, который мало чего имеет общего с действительностью.

Двигаемся дальше, Ференци пишет: «Глубоко погрузившись в предысторию субъект-гомоэротика, мы повсюду обнаружим у него признаки инверсии, а именно, его аномальную, женоподобную сущность. Уже совсем маленьким ребенком в своих фантазиях он ставит себя на место матери, а не отца; он проявляет даже инвертированный Эдипов комплекс: желает смерти матери, чтобы занять ее место рядом с отцом и наслаждаться всеми ее правами; он страстно мечтает носить ее одежду и ее украшения, он мечтает быть таким же красивым, как она, и получать все ласки, которые достаются ей; ему снится, как он рожает детей, он играет с куклами и охотно одевает их в женскую одежду. Он ревнует к матери, претендует на всю любовь и нежность отца, в то время как мать восхищает его и ее красота вызывает зависть. С другой стороны, нарциссическая сущность мальчика сама по себе может провоцировать чрезмерную нежность со стороны родителей, и таким образом создается порочный круг. О дальнейшей судьбе таких мальчиков даже психоанализ не может рассказать ничего нового; они застревают в этой более ранней стадии развития».

Я считаю, что то, что описывает Ференци, относится не к негативному Эдиповому комплексу, а к анальной фазе сеппарации-индивидуации. Речь идет о нарциссическом захвате матерью ребенка, о подавлении его мужественности. Описывается нарциссический сценарий развития: идентичность ребенка разрушается, и он не сопротивляется этому, а становится придатком для матери! Именно поэтому он может представлять себя на ее месте, и дело не в Эдиповом комплексе. Отец еще не включен в их отношения, как третий объект, функционирование происходит на уровне симбиоза с матерью. Ференци пишет о зависти, но это не Эдипова чувство – речь идет о нарциссической зависти, а желании мести первичному объекту. Ясное дело, что такая нарциссическая мать, на оральной фазе не дала резерв первичного нарциссизма (базовой любви в себе и миру), и ребенок бессознательно мстит ей, и при этом нарциссически защищается: «Мне от тебя ничего не нужно! Я тебя разрушу!» Его зависть – это нежелание признавать, что у матери есть то, что так ему необходимо. Речь идет о ранних доэдипальных нарушениях, и одна из защит – это интроекция, он становится матерью, вместо того, чтобы идти по пути взросления.

Так как речь идет об анальной фазе, то я разделяю мнение Ференци, что у геев есть вытесненные копрофильные склонности – результат этого – щепетильность, любовь к искусству и вообще гламурность, в некотором смысле этого слова. В тоже время, эти копрофильные склонности могут быть и не вытеснены – отсюда увлечение фистингом (засовывание кулака в простату), садо-мазо и т.д.

Клинический пример. Парень 29 лет, Вадим предпочитает мужчин, буквально все интроецирует (т.е. психически помещает внутрь): манеру пить чай нового приятеля, желание пойти учиться на рекламщика другого знакомого. У него есть одна лучшая подруга, которая публично проводит обыски. Эта подруга, по сути, является бессознательным удвоением его нарциссической захватывающей внедряющейся матери. Один из его друзей – получает удовлетворение только (!) при помощи фистинга, при этом сам Вадим категорически отрицает возможность этого попробовать, но в тоже время «случайно» его к этому склонили в качестве активной роли («внезапно» руку Вадима засунули в простату). Т.е. с одной стороны, Вадим отщепляет от себя свои склонности и желания делать фистинг (у него есть друг, который этим регулярно занимается) и с другой стороны находит партнеров, которые «случайно» его к этому склоняют. Мы можем сказать, что сам Вадим бессознательно тяготеет к этому процессу удовлетворения. Также Вадим использует и другие защиты, например, проекции: его страх, что его инфицируют ВИЧ-инфекцией, своих сексуальных партнеров, он хитрыми уловками проверяет на то, инфицированы они или нет.

Здесь мы видим фиксацию на анальной фазе – не пройденную сеппарацию, и защиты, которые сопутствуют этому психосексуальному развитию: интроекция, проекция, проективная-идентификация (в последнем случае другой — это он сам. Вадим как будто «тонко чувствует» других, но на самом деле он видит в другом человеке свои непринятые качества). Рядом с ним объект, который заменяет нарциссическую мать. Сам дефицит телесности, недополученную любовь в первые месяцы, он компенсирует беспорядочными половыми связами, в которых нет реальных объектов — человек воспринимается не как личность, а как функция, которая нужна для одноразового удовлетворения. Вытеснены копрофильные желания. Касательно сексуальности, то Вадим комфортно чувствует себя геем.

Ференци выделяет и объект-эротиков: «Этот в любом отношении чувствует себя мужчиной, чаще всего очень энергичен и активен, и ничего женского нельзя обнаружить в его физической или душевной организации. Единственное, что в нем «не так», — это объект его склонности…
Истинный инвертированный гомоэротик почти никогда не обращается к врачу по собственному побуждению, он чувствует себя в своей пассивной роли совершенно здоровым… Объектного гомоэротика, напротив, чрезвычайно мучает сознание собственной ненормальности; половое сношение никогда не удовлетворяет его полностью, он терзается угрызениями совести и в высшей степени переоценивает свой сексуальный объект. Изнуренный внутренними конфликтами, он никак не может смириться со своим состоянием, и это доказывают все новые и новые его попытки подступиться к недугу с врачебной помощью…
Все они очень рано начали проявлять сексуальность, и притом агрессивную гетеросексуальностъ. Их Эдиповы фантазии всегда были «нормальны» и достигали своей высшей точки в планах сексуально-садистского нападения на мать (или замещающую ее женщину) и в жестоком желании смерти отцу, который «мешает» этим планам. Все они также рано созрели интеллектуально и в своем стремлении к знаниям создавали множество инфантильных сексуальных теорий: это тоже образует фундамент для более поздней навязчивости мышления. Помимо агрессивности и интеллектуальности, их конституция характеризуется необычно сильно выраженной анальной эротикой и копрофилией».

На мой взгляд, речь здесь идет также не об Эдиповом комплексе, а о пограничной структуре личности. Однажды мне пришла ассоциация: нарциссическую структуру можно представить как крепкий фасад дома, но то фасад — ложный; пограничную структуру можно представить как разрушенный фасад, поэтому многие аналитики считают, что пограничные личности более нарушены, чем нарциссические. ОДНАКО, построить свой ИСТИННЫЙ фасад, пробиться к своему истинному Я возможно легче тем, у кого фасад разрушенный – они меньше этому сопротивляются нежели те, кто прочно защищен нарциссическими защитами. Во втором случае терапия усложняется – ведь нужно разрушить крепкий ложный фасад, прежде, чем начнется строительство нового, т.е. прежде, чем аналитическая пара будет подходить к соприкосновению с истинным Я пациента. Именно этим я объясню, что во втором случае – человек может страдать от того, что у него гомосексуальная ориентация, т.к. у него нет прочных нарциссических защит. Но теперь я подхожу к главному повороту своей статьи – на мой взгляд, во-втором случае, человек СТРАДАЕТ НЕ ОТ ТОГО, ЧТО У НЕГО ГОМОСЕКСУАЛЬНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ, А ОТ ТОГО, ЧТО У НЕГО ДИФФУЗНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ! Пациент говорит: «Я хочу стать гетеросексуалом!», но это можно понять так, что он на другом, более глубоком уровне сообщает: «Мама, пожалуйста, дай мне отделиться от тебя. Я хочу построить свои отношения, пусть это будут отношения с мужчиной, но я страдаю из-за того, что ты меня захватила». У пограничных этот конфликт более видный, т.к. они ближе к психотикам, их фасад разрушен, в отличие от первого случая, где произошло еще большее убийство идентичности, но ребенок не нашел в себе силы с этим бороться, он согласился на ложный фасад своей жизни. И расплата за ложный фасад, за иллюзию того, что все якобы хорошо – это глубокая депрессия, когда тело будет увядать, это саморазрушение, это трагедия для души человека и слезы, которые затопят его.

И вот теперь я делаю окончательный поворот своей статьи, для начала задам вопрос: «Нарциссический захват матери ребенка, проблемы с идентичностью, с самоощущением себя – это удел детства только гомосексуальных мужчин?» И Вы ответите: «Конечно, Нет!». Я Вас спрошу: «Копрофильные наклонности, садо-мазо увлечения – это удел детства только гомосексуальных мужчин?» И Вы ответите: «Конечно, Нет!» Тогда мы сможем подумать о том, что: ПСИХИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ и СЕКСУАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ – ЭТО ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ, а не единый совместный процесс. Поэтому это не означает, что гомосексуальность = патология. Влечение мужчины к мужчине — может быть заложено природой, и быть естественным. И такой ребенок будет иметь особенности при прохождении психосексуального развития. Как правило, он столкнется с проблемами на стадии сеппарации-индивидуации и имеет все шансы зафиксироваться на диадных отношениях с матерью. Именно поэтому среди геев не много стабильных пар. При этом, важно помнить, что гомосексуальность – действительно может быть следствием травматизации в детстве, и тогда это симптом, который можно понять в терминах того, что человек страдает. Но есть множество случае, где гомосексуальность – это не симптом, а результат индивидуального сексуального развития человека, который параллельно с этим является психически зрелым.